просмотров: 4124Родионов Виталий Григорьевич

Материал предоставлен для участия в "Международной научно-практической конференции «Восток-Запад: литература и художественная культура» в г. Казани 19-21 октября 2017 г.

Аннотация. Проблемы интерпретации актуализировались в условиях утверждения в современном литературоведении герменевтических подходов. Только всеобщность интерпретации сможет защитить текст от субъективности. Исследователь обязан восстановить первоначальное значение произведения. Региональным литературоведам предстоит большая работа по вопросам определения критериев общезначимой интерпретации литературных текстов.

Abstract. The problems of interpretation were actualized in the context of the assertion of hermeneutical approaches in contemporary literary criticism. Only the universality of interpretation can protect the text from subjectivity. The researcher is obliged to restore the original meaning of the work. Regional literary critics will have to work hard on the definition of criteria for a generally valid interpretation of literary texts.

 

 

 

 

 

В 1990-е гг. в чувашском литературоведении резко актуализировалась проблема толкования художественного произведения. Как известно, теория интерпретации в те годы допускала вариативность и даже конфликтность толкований [Попова, 2015: 50]. В работе «Возникновение герменевтики» (1900) В. Дильтей настаивал на необходимости общезначимой интерпретации, ограждающей от субъективности и произвола. Вот что писал ученый по этому поводу: «<...> герменевтика обязана теоретически обосновывать всеобщность интерпретации, на чем покоится вся надобность истории, перед лицом постоянных набегов романтического произвола и скептической субъективности в область истории» [Попова, 2015: 50]. Действительно, только подобная интерпретация в наибольшей степени может защитить художественное произведение от её ложного понимания и искусственной актуализации. Для литературоведения проблема восстановления первоначального значения произведения, авторского замысла важнее и значимее, чем дюжины произвольных, зачастую весьма субъективных объяснений и толкований. Многие подобные интерпретации выходят за рамки литературоведения, уводят автора в область других наук (психологии, философии, биологии), незаметно могут привести его в пространство квазинауки. Интерпретатор, будучи посредником между миром автора и миром читателя, обязан обладать тонким эстетическим вкусом и понять глубинный смысл произведения.

Отличительной чертой герменевтики от поэтики, как считал Дильтей, является постоянное возвращение «от книги к человеку», от истории идей к биографии, пристальное внимание к любому интимно-жизненному проявлению писателя [Попова, 2015: 53]. Для изучения истории идей, с точки зрения Дильтея, приобретают исключительную ценность рукописи, письма, любые факты биографического характера. К сожалению, многие современные интерпретаторы литературных произведений ограничиваются лишь опубликованным текстом, не имея особого желания изучать их черновые варианты, наброски, то есть вникать в процесс от замысла до полного его воплощения [Родионов, 2017], [Закирзянов, 2011].

Герменевтический подход к интерпретации текста, вытесняя традиционные советские методы анализа, разнообразил чувашскую науку о литературе, расширил её границы и позволил углубиться интерпретатора в глубины рефлексии. Но в то же время такая рефлексия оставалась весьма субъективной, она не способствовала восстановлению путей исконного творческого воплощения художника слова. В литературоведческих работах 1990-х гг. стало возобладать стиль эссе, что можно объяснить состоянием переходности науки о литературе. В те годы поиска новых методологических ориентиров это было естественным и закономерным явлением. В литературно-критических статьях и рецензиях такой подход к анализируемому тексту зачастую позволял их авторам достичь желаемого результата. (Здесь особо выделяются литературно-критические работы А. Хузангая [Хузангай, 2003]). Но подобная вольная интерпретация в 1990-е гг. способствовала авторам выдвигать не доказуемые на основе анализа текста идеи и приходить к различным, зачастую абсурдным выводам. К сожалению, появившиеся в те годы подобные квазинаучные тенденции сохранились и в последующих некоторых работах, в особенности при «интерпретации» произведений Мих. Федорова, К. Иванова (Кашкыра) и других классиков чувашской литературы (отдельные статьи А. Кибеча, Е. Лебедевой, С. Азамат, В. Пушкина и др.) [Родионова, 2016: 170]. На фоне работ вышеназванных авторов даже социологизированные статьи и диссертации тех лет казались с точки зрения научности более обоснованными [Родионова, 2016: 171]. Отход от конкретного текста наблюдался в критических выступлениях ряда доцентов, позднее ставших кандидатами наук [Родионова, 2016: 171]. Они допускали различные вольности в анализе, зачастую уходили от художественно-поэтических проблем в сторону биологизма, модного в те годы фрейдизма. Все эти интерпретации в современной науке должны быть рассмотрены «с точки зрения системы ценностей интерпретатора, его этического выбора» [Родионов, 2008: 5], потому что интерпретатор является тем же читателем: он вычитывает в тексте не поэта, а прежде всего самого себя. Литературовед обязан по возможности освобождаться от своих субъективных мнений и суметь приблизиться к авторской задумке, понять динамику творческого процесса. С этой целью его опорой всегда остается цельный текст, созданный единичным субъектом, одновременно являющимся художником, автором данного произведения и просто смертным человеком (М. Бахтин).

Говорить, что чувашское литературоведение в 1990-е гг. потеряла свои ориентиры полностью нельзя по той причине, что методологические поиски ученых в те годы давали свои первые результаты. Здесь в первую очередь следует назвать филолога широкого профиля Г. И. Федорова, который с блестящей лингвистической подготовкой погрузился в глубины нового литературоведческого анализа [Родионова, 2016: 172 - 176]. Своеобразны наблюдения ученого в области компаративного литературоведения, которые становятся необходимым условием нового осмысления художественно-исторических процессов, происходящих не только в отдельной, но и в мировой литературе. Общая «стройка здания нового мышления» (Г. Гачев) получает резервы, находившиеся в стороне от всемирно-исторического движения культуры. «Сравнительно-типологический анализ поэтического опыта разных народов, - как обобщает свой опыт Г.И. Федоров, - способствует выявлению нетрадиционных сторон связи времен, помогает понять место человека в культурном мире, в развитии общих духовных процессов» [Федоров, 1997: 7]. По наблюдениям чувашского теоретика литературы, в ряде литератур Урала и Поволжья, Кавказа и Крайнего Севера проблема художественности принимает иную трактовку, чем в славянских культурах. Изучая специфику эстетического мышления прозы в литературах, тяготеющих к ассоциативно-иносказательному мироощущению, Г. И. Федоров убеждает читателя в то, что их поэтическая семантика создается энергией национального самосознания. Квинтэссенцией его литературоведческой мысли 1990-х гг. является статья «О поисках новых методологических ориентиров изучения национальной художественной литературы» [Федоров, 2000: 3 - 28]. Весьма своеобразны суждения ученого о механизме функционирования национальной культуры в поликультурном пространстве того или иного периода истории чувашского народа. В основе диалога культур ученый видит не механизм «сближения – отталкивания» (открытости – закрытости), а стремление к сохранению «национальной органики» без отчуждения и изоляции от других. Такое видение и понимание диалога культур вытекает из чувашской философской системы çураçтару (примирение, согласование), признающая право на существование и своеобразие других, не похожих на нашу, культур [Родионов, 2006: 227 – 255].

Другой, не менее важной проблемой интерпретации произведений писателей Поволжья разных периодов и эпох является преодоление эгоцентризма исследователя, зачастую тесно переплетённого с этноцентризмом. М.Л. Гаспаров ещё в середине 80-х гг. XX в. проблематизировал два исходных момента, определяющих позицию исследователя: 1) поэтическая система своей культуры - поэтические системы других культур (в аспекте «свой – чужой»); 2) проблема границы между разновременными литературами (в аспекте «внутри – вовне») [Попова, 2015: 162]. О взгляде извне на собственную культуру, преодолевающий духовный эгоцентризм, ученый назвал «историческим беспристрастием»: « <...> историческая поэтика не только требует от нас умения войти в поэтические системы других культур и взглянуть на них изнутри <...>. Она требует также умения подойти извне, со стороны к поэтической системе собственной культуры. Это едва ли не труднее, так как учит отказу от того духовного эгоцентризма, которому подвержена каждая эпоха и культура» [Гаспаров, 1986: 195]. Для исследователя есть родная культура, воспринимаемая им непосредственно, и культуры, воспринимаемые только с помощью науки, границы которых не должны размываться. Здесь он должен преодолевать дистанции, образованные комплексом различных факторов: исторических, этнических, конфессиональных, языковых и других [Попова, 2015: 162 - 163].

Критерии общезначимой интерпретации текстов и литературных процессов сегодня необходимо разрабатывать совместными усилиями ученых региона.

Литература

Гаспаров, 1986 - Гаспаров М.Л. Историческая поэтика и сравнительное стиховедение (Проблема сравнительной метрики) // Историческая поэтика: Итоги и перспективы изучения. - М.: Наука, 1986. С. 188 – 209.

Закирзянов, 2011 - Закирзянов А.М. Основные направления развития современного татарского литературоведения (конец XX – начало XXI вв.). – Казань : Ихлас, 2011. – 320 с.

Попова, 2015 – Попова И.Л. Историческая поэтика в теоретическом освещении. - М.: ИМЛИ РАН, 2015. - 264 с.

Родионов, 2008 - Родионов В.Г. История и перспективы развития Нарспиианы // Ашмаринские чтения: матер. Всерос. науч. конф.- Чебоксары: Изд-во Чуваш. ун-та, 2008. С. 3 - 7.

Родионов, 2006 – Родионов В.Г. Этнос. Культура. Слово. -Чебоксары: Изд-во Чуваш. ун-та, 2006. С. 247 – 255.

Родионова, 2016 – Родионова Э.В. Этапы становления современного чувашского литературоведения в контексте региональной и отечественной литературно-эстетической мысли второй половины XX века. Дис. ... канд. филол. наук. - Чебоксары: ЧГУ, 2016. - 208 с.

Федоров, 2000 - Федоров Г.И. О поисках новых методологических ориентиров изучения национальной художественной литературы // Диалог культур: проблемы художественного сознания: сб. статей. - Чебоксары: ЧГИГН, 2000. С. 3 - 28.

Федоров, 1997 - Федоров, Г. И. Своеобразие художественного мира чувашской прозы 1950 – 1990-х годов : автореф. дис. … доктора филол. наук. - Казань: КГУ, 1997. – 46 с.

Хузангай, 2003 - Хузангай, Атнер. Тексты, метатексты & путешествия: сб. статей. -Чебоксары: Тип. Шафроновой Г.К., 2003. - 388 с.

 

Автор:  В.Г. Родионов